Международная конференция «Несогласие феминизма и марксизма в бывшем СССР: от „несчастливого брака“ к счастливому?» была проведена 19-21 мая 2017 в Харькове, организатором выступил Харьковский центр гендерных исследований при поддержке Rosa-Luxemburg-Stiftung.
Все фото Евгения Титова
Трехдневная конференция "Несогласие феминизма и марксизма в бывшем СССР" была на удивление разнообразной – теория и практики, философия и искусство. Мы, конечно, не решили всех проблем альянса левых и феминизмов, но все, что мы успели обсудить, и то, как мы это сделали, выглядело, я бы сказала, эвристично, нестандартно и с максимальной вовлеченностью. В предварительных обсуждениях темы конференции сочетание философии, политики и риторики казалось мне особенно интригующим. Не стану притворяться, что понимаю предположение Ирины Жеребкиной (пост в FB): «Если альянс будет строиться не как привычное делезовское или бадьюанское движение от метафоры к метонимии, а, наоборот, от метонимии к метафоре, от «контингентного» начального пункта к его консолидации в «аналогии», в альянсе становится возможна солидарность». Зато замечание: «Никто не обращает должного внимания на роль риторики в политической мобилизации, оставляя это измерение логикам или филологам, а зря…» - попало на подготовленную почву. Я только что закончила статью о проекте «пропаганды» Петра Павленского и была воодушевлена им.
Харьковская конференция не разочаровала (что часто случается с конференциями). Она кажется мне важным опытом свободного высказывания при казалось бы неизбежном столкновении мнений в сложной политической ситуации, в условиях гибридной войны.
Почему не случился альянс феминисток с левыми? Всегда готовая к услугам мизогиния? Наверное, но не только. Мы определенно не хотим или не умеем работать с «попутчиками», не умеем договариваться с оппонентами, иначе уязвимыми.
Возможно, современные лефтисты продолжают жить в век народных масс и классов (утопично?), а феминистки живут, скорей, в новом времени, в век сообществ (психологизированно?). Возможен ли такой анахроничный альянс? Исторически для феминизмов не было никакой угрозы слева. Возможно, она взялась из нарастающей неясности общих задач и риторических перегибов.
Если бы мы, следуя духу Батлер, а также Георгия Мамедова с Оксаной Шаталовой с их проектом квир-коммунизма и «квир-теории» Ильенкова, назвали смыслы, магически вызываемые Игорем Чубаровым из нашего «коллективного бессознательного», квир-смыслами, возможно, это придало бы им понятный статус и необходимое измерение. Возможно, это расширило бы диапазон наших представлений о предельных отношениях субъекта и власти в истории и нашем воображении.
Возможно, и не расширило бы. Но можно попробовать. Хотя бы для того, чтобы согласиться (или нет) с Жаком Рансьером, который в «Фигурах истории» утверждал, что только «эстетические акты» способны создавать новые режимы чувственного восприятия и стимулировать новые формы политической субъективности. Именно так – расширительно – я восприняла доклад и чтение стихов Жени Бильченко, перформанс Романа Осьминкина с Джоном Платтом и «перформанс» Оксаны Тимофеевой.
Не скажу, чтоб меня убедила неприемлемость для феминизма христианской фигуры жертвы или милитантного героя-одиночки. Во многом история Pussy Riot была успешной, апеллируя к первому варианту, а замечательный комикс Кейт Эванс о жизни Розы Люксембург – ко второму.
Приятной неожиданностью стало для меня предложение Елены Безруковой переосмыслить каноническую (твердую) позицию о «личном как политическом». Со времен окровавленного «Флага» Джуди Чикаго и требований предъявить «всю правду о женском теле» утекло много воды. Мне кажется, что инверсия в этой фразе более актуальна сегодня.
Харьков оставил много впечатлений. Одно из самых ярких – знакомство со стихами Жени Бильченко. Пользуясь случаем, возвращаю навеянное ее «Моби Диком», что «сам себе кит и сам себе китобой», воспоминание о старой выцветшей картине из романа Мелвилла, «возвышенной, хотя и смутной». На ней изображена огромная темная туша кита-левиафана, нависшая над кораблем-китобойцем, небольшим, но очень крепким, с острыми, как ножи, мачтами. «Нервного человека такая картина с ума свести может»,- сказано у Мелвилла.
Похоже, мы обнаружили себя в похожей точке зависания, и пока только «эстетические жесты» способны снимать это напряжение.